В риэлторскую компанию приходят работать разные люди: от резвого молодняка до выдержанных временем пенсионеров. Несмотря на то, что все они – плоды существующего строя, призванного растворить зачатки индивидуальности, взросление и воспитание каждого проходит в узком кругу своей семьи. Именно там мы получаем первые навыки общения, поведенческие рефлексы и умение находить правильные слова для любой жизненной ситуации. Другое дело, что когда наш мозг годами загружается информацией с поправкой на стереотипы личного окружения, то переформатировать себя к работе с людьми из другого социального слоя часто не представляется возможным. Наверное, одно из немногих мест, где такое возможно - агентство недвижимости.

Понятно, продажа квартиры стоимостью под пару миллионов долларов несколько отличается от ситуации, когда кто-то тужится в попытках купить комнату в замшелой коммуналке ценой в те же два миллиона, только рублей. Отсюда считается, что правильный риэлтор обязан быть настоящим универсалом, позволяющим ему работать с любым клиентом, независимо от его финансового и социального статуса.

На деле ситуация складывается несколько по иному. Когда постоянно имеешь дело с теми для кого купить квартиру в Москве не представляется чем-то запредельным, даже несмотря на ипотеку, то поневоле перестаешь различать оттенки настроения. Как будто катишься по гладкой бесконечной сфере, изредка подскакивая на неровностях сделок. И если вдруг в агентство недвижимости приходит клиент, который живет лишь мыслями о долгожданной субсидии, дабы купить хоть что-то – в разговоре возникает неловкое затмение.

Собственно, как и всегда, любое теоретическое измышление должно подтверждаться практическими наблюдениями. За последние годы стало привычным делать сделки с неким запасом прочности: по деньгам, по времени, по ситуации. А тут агент привела некую знакомую даму. Уже не молодая, жидковолосая, с челкой, с узким, пугливым лицом. Речь ее, наполненная пересыпающимися через край словами, казалась суетливо-неуверенной, направленной скорее в какой-то собственный внутренний слух. Одета она была не сказать, чтоб совсем бедно, но во всем ее облике сквозила какая-то свистящая нужда. И вот я сижу перед ней, четко и твердо разъясняю (как обычно), что положение ее прямо-таки отчаянное, ведь на субсидию в два с небольшим миллиона никуда не разбежишься, да еще нам неплохо бы денег откатить. Она мнет свой тощий шарфик, смотрит строго в пол, а я вдруг понимаю, что каждое мое слово - натуральный гвоздь-сотка, бодро забиваемый в гроб ее мечты о собственной квартире.

Бог свидетель, подобной беспомощности я не испытывал уже давно. Вся эта безжалостная математика: цифры, деньги, сроки - ничего это в данном случае не значило. Нужна была простая, человеческая надежда, которая выражается не в гладких, но холодных доводах логики или разума, а в чем-то теплом и трогательном. Однако риэлтор, постоянно оперирующий чужими миллионами, со временем становится полупроводником в одну сторону - коммерческого интереса проекта, сделки. И в некий момент ты перестаешь видеть грани шара - людскую слабость, эту разницу социальных слоев: там, где деньги - вздор; и там, где единственная возможность пожить отдельно от всех - бесплатная субсидия от государства.

Вот такая херня, ребята! Должно ли агентство недвижимости требовать от своих сотрудников умения просачиваться в слоистую природу человека, чтобы принимать проблемы клиента не головой, а сострадающим подобием души? Или напирать на математический анализ ситуации, щедро ошпаривая кипятком цифр любого, кто не в состоянии обеспечить тот самый запас прочности сделки?